Ближе к обеду я успокоилась: вышла на балкон, забила кальян, заварила марципановый чай, открыла 218 страницу. Старик и его море, которых описал Хемингуэй, эти несчастные пятьдесят страничек, легли мертвым грузом недочитанного произведения на балконе. И вот я сидела, вдыхала дым, солнце слишком сильно жарило мою кожу, пот стекал по телу, и мне казалось, ну честное слово, что я в лодке, что я в море, что я рыбачу и никак не могу поймать свою рыбу, которая на крючке, но уходит от меня.
В какой то момент я так прониклась, что у меня покатились слезы. Старика мне не жалко, мне жалко было себя. С утра и в течении дня с перерывами бодрящие скандалы от мамы, днем крайне неприятный сюрприз от любимого, после которого мое доверие к нему исчезло с неведомой скоростью: словно комар в ночи, когда включаешь свет, чтобы найти и убить. Я успела поплакать и успокоится, когда мне пришел ответ с одного журнала, в который я метила. Потратив немало времени на придумывание и составление тем, я уж точно надеялась получить заказ. Но нет! Более того, отказ был таким неприятным и необоснованным, что даже мое журналистское хладнокровие пошатнулось.
Но вечером ситуация стабилизировалась. Я прошла последний этап собеседования в один новый проект, посмотрела в свое расписание и поняла- что это лето будет потрачено на работу и учебу. И я не расстраиваюсь. Напротив, к полуночи я почувствовала, что в мою жизнь ворвалась какая-то новая энергия, что этот бурный поток будет нести меня, и, конечно, как любой поток, может меня убить, но я же буду стараться выжить, правда?
И день, из-за боли в почках, из-за шатающихся под ураганом эмоций нервов, оказался таким нестабильным в плане еды, что и страшно вслух произнести. Написать, впрочем, тоже страшно, но, увы, придется: на завтра я схомячила три паровые кабачково-рисово-куриные котлеты с черри, на обед баночку домашнего йогурта с мятой, на ужин куриную грудку пароварочную с черри и базиликом, а потом еще кушала кефирное шоколадное желе (адово вкусно) и еще я съела пару огурцов. Обжорство! Но как же я хотела хотя бы кусочек Степиного завтрака...господи..я жарила эти треклятые гренки с сыром и проклинала весь мир! Ну почему он может есть как слон и быть худым как африканские недоедающие дети? Никакой, к черту, справедливости.
